Звуки жизни

Нет на свете вещи прекрасней светлой мечты. Мечты, подобной радуге – яркой и сказочной. Мечты о мире, где есть тишина и покой, где все живут в гармонии с природой, с зелеными растениями, прозрачной водой с чистым каменистым дном, теплым мягким песком, нагретым слепящим полуденным солнцем, что глядит сквозь белые пушистые облака и светло-голубое небо своим всевидящим оком.

Сош бежал по песку и наслаждался звуками природы. Тихим шелестом листвы под легким дуновением ветра, стрекотанием насекомых, редкими криками птиц, плеском воды…

Он собирался добраться до реки…

А пока наслаждался тишиной своей реальности, вслушиваясь в музыку окружающего мира.

Как было бы хорошо, если бы существовал только этот мир. Сош мог бы вечно жить здесь, в звуках природы, вдали от проблем. Казалось, никто не способен потревожить его. Может ли кто разрушить идиллию, посметь вмешаться в окружающие звуки своим неловким словом? Уничтожить красоту забвения и вернуть к серой реальности?.. Сош вздохнул.

Может, и для этого требуется совсем немного сил. Но пока реальность молчит, мечта продолжает жить.

Сош добрался до обрыва. Не раздумывая прыгнул вниз.

Потоки воздуха нежно обхватили тело всего на несколько секунд, после чего Сош с головой погрузился в холодную освежающую воду. Подгоняемая водопадом река устремилась в гущу лесов. Сош медленно всплыл и понесся по течению, лежа на спине и закрыв глаза от слепившего солнца.

Сош поступил летчиком на службу относительно недавно. Его почти сразу взяли в спец войска и направили в систему с особым заданием. Подробности знали руководители – они же просто подчинялись приказам. В том числе и последнему – высадке на данной планете. Здесь отряд периодически выполнял указания. С первых секунд пребывания Сош был поражен окружающей красотой. В свободное от работы время он выбирался на природу и часами бродил по лесам. Раньше Сош был в восторге от своей должности, он был счастлив, что может находиться здесь, в своей мечте, и думал, что попал в рай.

На самом деле он попал в ад…

Что-то сильно стиснуло правую ногу, послышался хруст костей, вода побагровела от хлынувшей крови. Сош издал громкий крик ужаса и боли.

Как он мог так забыться?… И так попасть неосторожно…

Боль сконцентрировалась в одном четком ударе, который разнес тварь на куски. Захлебываясь, Сош рванул к берегу, дрожа, выполз из воды, стремясь как можно скорее добраться до дерева. Спас присущий всем в отряде защитный рефлекс, болевой импульс. Он уничтожил хищника.

Лежа на берегу, Сош проследил, как окровавленный плавник уносится течением. Вода быстро смыла следы недавней битвы и снова превратилась в голубую и прозрачную сказку, блестящую на солнце, тихо журчащую у берега и шумно отзывающуюся водопадом.

Природа прекрасна, но готова защищать себя от любого, кто осмелится потревожить ее красоту. Сош не смел глянуть на ногу. Он ее не чувствовал. Он чувствовал только окружающий мир, что наполнял его самыми различными ощущениями. То были пьянящий воздух, тепло солнца и земли, крики зверей в лесу. Мир сжимал Соша в своих объятиях и качал его, как в колыбели.

Господи, он простит природе эту ногу! За одну ее красоту и те минуты, что она подарила, Сош был готов отдать себя целиком.

В конце концов, он сам виноват, что нарушил столь хрупкий покой мира.

Но уж очень хотелось искупаться…

1999

Белая радуга - 1

"Белые, усл. назв. монархистов и контрреволюционеров (от цвета знамени сторонников короля во время Великой французской революции).

<…>

Белые земли, земли феодалов в сел. местности и городах России 14-17 вв., освобожденные частично или полностью от гос. налогов.

Белые калмыки, рус. назв. в 17 в. кочевых племен в степях по р. Обь. Совр. телеуты и предки алтайцев.

Белые карлики, очень плотн. горячие звезды малых размеров из вырожденного газа. <...> Б. к. – конечная стадия звездной эволюции после исчерпания термоядерных источников энергии...

<...>

«Белые ребята», назв. тайных крест. орг-ций в Ирландии в 18-19 вв., боровшихся против нац. и социального гнета; действовали в осн. ночью, надевая поверх одежды белые рубашки.

Белый Андрей (пс. Бор. Ник. Бугаева) (1880 – 1934), рус. сов. писатель. Один из ведущих деятелей символизма. Для ранней поэзии характерны мистич. мотивы, гротескное восприятие действительности («симфонии»), формальное экспериментаторство (сб. «Золото в лазури», 1904). В сб. «Пепел» (1909) трагедия деревенской Руси. В ром. «Петербург» (1913 – 14, перераб. изд. 1922) символизир. и сатирич. изображение росс. государственности. В сов. период – мемуары, автобиографиз., ист. произв..."

"Радуга, разноцветная дуга на небосводе. Наблюдается, когда Солнце освещает завесу дождя, расположенную на противоположной от него стороне неба. Объясняется преломлением, отражением и дифракцией света в каплях дождя.

«Радуга», ежемес. лит-худ. и общественно-политич. журнал СП УССР, на рус. яз., с 1927, Харьков; с 1935, Киев. Тираж (1978) 45 т. экз.

«Радуга», сов. ИСЗ (запуски с 1975) для ретрансляции телевиз. программ и осуществления связи. Входит в систему «Молния – Орбита».

Радужная оболочка (радужка), тонкая подвижная диафрагма глаза со зрачковым отверстием в центре; путем сужения и расширения зрачка регулирует поступление света на сетчатку. Содержит пигментные клетки, определяющие цвет глаз. Воспаление Р. о. – ирит..."

Советский энциклопедический словарь

Прибытие

Время еще есть. Всегда есть немного времени. "Мир вечен, смертен человек", – говорили, бывало, по радио. Эн не верил радио.

Ночь пришла незаметно. Иначе быть не могло – небо всегда оставалось темным. Круглые сутки черные небеса нависали над миром. Они не были затянуты тучами, которые бы не пускали солнечный свет, они просто были черными. Тот дымок, который можно лицезреть с земли – результат совместной работы заводов и машин. Его трудно перепутать с облаками, любому предку современных обитателей планеты он показался бы неестественным и чужим. Эта полупрозрачная материя, как недельный слой пыли, покрывает гладкую поверхность небосвода и дрожит в такт движениям воздушных масс.

Холодный ветер мог бы приятно освежить лицо. Шум волны, качающей транспорт, разбивался о причал, эхом отзываясь в сознании. Соленые брызги, присоединяясь к музыке моря, оставляли маслянистые следы на кончиках ушей. Эн застегнул развевающийся плащ, притворился, что поежился, прислушиваясь к всплескам воды. Потом оставил притворство. Он не был уверен, как именно люди ежатся.

– Холодная ночь, друг Анатос, – заметил водитель транспорта. Гуви. Хороший человек.

Температура воздуха и скорость ветра пока не имели значения, поэтому Эн не ответил. Он, казалось, смотрел вдаль, на размазанные яркие пятна города, хотя в действительности был по обыкновению погружен в собственные мысли. Эн не смог бы насладиться свечением и переливанием огней, даже если бы хотел.

– Конечно, вам предстоит жаркая встреча, – водитель усмехнулся.

Эн кивнул, медленно прошел по деревянному помосту, двигаясь к серым, плохо освещенным улицам. Два трупа он почувствовал сразу. Первый был определен как сотрудник Службы Охраны Общественного Порядка. Принадлежность второго выдала узнаваемая сигнатура Детей Свободного Мира.

– Вы давно прибыли? – голос заставил Эна отвлечься от неподвижных тел. Сотрудник СООП, вооруженный короткоствольным дисковым автоматом П-68, шел навстречу.

– Минуту назад. Мне известна ситуация.

Автоматчик склонился над телом товарища, небрежно отпихнув второй труп в сторону. Эн оставался неподвижным.

– У них заложники, – сказал охранник, обшаривая карманы убитого. – Двое наших... и ваш один.

– Я знаю, – ответил Эн.

Охранник замер на секунду, затем продолжил изучать личные вещи погибшего. Себе он забрал документы и деньги.

– Мы бы справились, но ваш человек... – парень запнулся на полуслове, очевидно от смущения или укола совести. Его рука поспешно закрыла невидящие глаза трупа.

– Наш человек – наша забота, – подтвердил Эн. – Я здесь, я приступаю.

Он прошел мимо охранника, исчез в тени, как подобает призраку. Охранник вздрогнул, поднялся, рассовывая вещи погибшего по карманам, вскинул автомат, когда в тусклом свете уличного фонаря вспорхнула стая белых птиц.

Эн миновал два квартала. Он шел к приземистому трехэтажному зданию, окруженному техникой и солдатами СООП. Огни, сирены, треск радиопереговоров, предупредительные знаки и заграждения. Привычный шум перепуганной группы захвата. Эн осторожно приподнял желтую ленту, ступая на закрытую территорию, прошел мимо охраны. Никто не пытался остановить его. На мгновение люди обращали внимание на темную фигуру, но затем поспешно возвращались к своим делам, к бессмысленной и ненужной суете.

Эн вошел в здание.

Внутри было сыро. Отсутствовали источники света.

Тяжелый воздух. Запах мусора и пота. Еще бог знает чего.

Эн медленно поднимался по лестнице на верхний этаж, минуя одинаковые площадки из черного металла. Потрескавшиеся стены, исписанные граффити под потолок, становились все ближе. Сознание Эна понимало, что это невозможный и недопустимый легкий приступ клаустрофобии. Он перестал мерить углы, освободив себя для полезной информации. Перед мысленным взором открылся план здания, фигуры заложников, роботов, а также противник, теряющий последние минуты в тщетных попытках укрыться от всевидящего ока "старшего брата"...

Сигналы спутников передавали внутреннему взору особенности здешней архитектуры, мельчайшие объекты определялись с легкостью, даже сквозь черное небо, крышу и стены. В дополнение к внешнему слежению, Эн заглянул во внутреннюю систему и вскоре охватил всю электронную сеть здания. Спустя считанные минуты ему подчинялись почти все видеокамеры, автоматические средства охраны и электронные замки. Когда чувствительные датчики сканировали поддельные отпечатки пальцев, сравнивали подложные цепочки ДНК и воспринимали имитацию голоса, Эн анализировал полученные техникой данные. Он мог бы снисходительно улыбнуться, если бы хотел.

Человек мог обмануть компьютеры. Но не мог обмануть смерть.

Эн умел вызвать страх своим неотвратимым приближением.

Он использовал очки дополненной реальности, оборудованные датчиками движения. Приходящие сигналы Эн не всегда воспринимал корректно. В том не было вины прибора. Восприятие Эна сильно отличалось от слепого человека.

На руке поблескивал браслет.

Браслет передавал простейшую информацию об окружающем пространстве. Он не улавливал движения с точностью очков, но определял температуру, цвета, запахи и прочие мелочи, для восприятия которых обычные люди как правило использовали собственные органы чувств.

Эн определенно не был обычным человеком.

Когда щелкнул замок на двери в помещение, сознание Эна четко отразило происходящее внутри.

Враг удерживал заложника на полу под дулом автомата. Два террориста целились в темную фигуру на пороге, но с неуверенностью. Коллега Эна оставался в запертом помещении, в стороне.

– Он не должен умереть сегодня, – произнес Эн с каменным спокойствием.

– Черта с два! – крикнул террорист, ткнув дулом заложника в ухо.

– Не его время, – заметил Эн.

На мгновение ему почудилось, что за спиной террориста мелькнула тень.

"И не твое время..."

Противник выстрелил, но попал в пол в каких-то сантиметрах от головы своей жертвы. От неожиданности он выронил оружие. Остальные террористы открыли огонь, но ни одна пуля не задела Эна. Тогда Дети Свободного Мира побросали автоматы и сдались.

Эн выпустил запертого коллегу, мысленно приказав электронному замку открыться.

Он контролировал ситуацию.

Выпущенный агент – Нож – человек с холодным белым лицом, безэмоциональный призрак в похожем для всех агентов плаще, медленно проник в душное пространство переполненной комнаты, подобрал автомат террориста и посмотрел на окружающих стеклянным взглядом.

В припадке враг попытался выбить окно попавшим под руку стулом, но прочное стекло не позволило выпрыгнуть из здания.

Внимание агентов привлекло тело заложника. Одна из пуль двух не сдержавшихся террористов, по-видимому, рикошетом отскочила от какого-то предмета и оборвала жизнь парня.

Повисла гнетущая пауза, которая закончилась вполне предсказуемо, но тем не менее внезапно. Нож дождался положенного срока, затем короткими очередями покончил с тремя нарушителями. Семь последующих секунд агенты созерцали следы мимолетной бойни.

– Ты обманул их, – заметил Нож.

– Я не хотел, чтобы они застрелили парня, – признался Эн.

– Он все равно бы умер в ту минуту, – Нож повесил автомат на плечо и развернулся к выходу. – Я прослежу за остальными, – предупредил он, остановившись рядом с неподвижным Эном. – Ты получил данные архива? Из них сегодня не умрут только двое. Их ждет пожизненное заключение. Еще одни бездельники, глупо потратившие свое и наше время.

– Куда подевался пятый, ты не видел? – поспешил спросить Эн.

– Кто? – Нож не понял или не расслышал вопрос.

– За спиной террориста у дальней стены мелькнула тень.

На мгновение Нож предстал озадаченным.

– Тебе нужна диагностика. Обратись к нашему технику Харду. В твоем восприятии ошибка.

– Это было бы некстати.

Нож исчез в коридоре. Эн остался в комнате смерти.

Заложник мог умереть от сердечного приступа, от грязи на полу, от неожиданно обострившейся хронической болезни. В крайнем случае Нож, со своим безупречным чувством времени, застрелил бы его. Парень умер бы в ту минуту. Все это знали. Скорее всего, он тоже это знал.

Эн вспомнил обреченно спокойную фигуру на полу.

Тела остывали, меняли очертания, выделить их в окружающем пространстве становилось все труднее.

Эн не знал, почему обманул готовых к смерти. Поступок, несомненно, попадет в рапорт Ножа, и начальство потребует объяснений.

Агент вернулся в коридор. Он планировал покинуть здание без шума и размышлял, каким образом лучше избежать уличной толпы, вращая карту района в голове.

"Ты знаешь, что должен сделать нечто, но не можешь. Ты делаешь что-то, но не знаешь как и зачем. Законы наших дней, верно, Эн?" – говорила тень.

Эн не вздрогнул и не удивился. Тень действительно была в помещении. Тихий, обычно безмолвный спутник, который шел следом за агентами. Эн "видел" его ранее.

Эн называл спутника "Нэ". Нэ всегда следовал за ним. Эн не знал, существует ли Нэ в реальности, как он выглядит и насколько продолжает самого Эна. Ни одна система слежения, ни один сенсор не улавливали тень. В любой момент Эн мог почувствовать себя, обратившись к электронике, но Нэ оставался загадкой. Спутник умел обходить системы наблюдения или использовал почти совершенный имплант. Эн никогда не слышал об имплантах, скрывающих от всех видов наблюдения, но прогресс не стоял на месте. "Черный рынок", помимо верных способов поджарить мозг и сердце, изредка мог предложить "настоящую магию" в обмен на скромные, по меркам рынка, средства.

Нэ едва улавливался "шестым чувством", если, конечно, такое существовало и было присуще Эну. Эн не мог сказать со стопроцентной уверенностью, где находится Нэ, идет ли следом, что он делает и как выглядит. Все, что Эн точно знал про своего спутника, – он очень ловко и умело скрылся от других людей. Или же был результатом незамеченного вовремя серьезного сбоя нервной системы.

"Нельзя найти Нэ, пока он не объявится сам", – прошептал Эн.

Снаружи ажиотаж стихал. Люди расходились. Войска СООП свертывали свои силы. Санитары увозили тела. Свежий ветер летел к Эну. Эн хотел почувствовать небо. Он вернулся к транспорту, на котором прибыл вместе с Гуви.

– Гуви, когда ты должен умереть? – спросил Эн, устраиваясь на заднем сидении.

– Прошу прощения, друг? – не расслышав, переспросил Гуви. Он завел мотор.

– Ты узнал дату своей смерти? – уточнил Эн вопрос.

Гуви медлил с ответом, сосредоточившись на подъеме машины с воды.

Транспорт плавно взлетел в воздух и устремился к городским огням.

– Я не хотел бы говорить об этом, с вашего позволения.

Эн почувствовал страх, отметил капельку пота на щеке водителя, взмокшие руки, сжавшие руль. Эн смог бы управлять машиной лучше. Он ощущал все детали транспорта, как другие чувствуют части собственного тела. Но Гуви устраивал агента. Водителю была нужна работа. К тому же у Эна не было водительских прав. Эн подозревал, что слепому права могут не дать. А начальство, в ответ на запрос, предложит ему другого водителя.

– Поймите меня правильно, Анатос, – Гуви будто извинялся. – "Заточенная коса" повсюду.

– Не извиняйся, Гуви, – успокоил водителя Эн. – Мой вопрос был бестактен. Смерть – личное дело, – помедлив, он добавил. – Я бы никому не сказал, ты же знаешь. Меня устраивает мой водитель, и вряд ли я найду лучше.

Гуви пробормотал нечто неразборчивое о благодарности и лести.

"Скоро. Уже скоро", – с грустью подумал Эн.

– Не бойся смерти, Гуви, – сказал агент с целью приободрить товарища. – Это опыт и событие, но не угроза. За готовым к смерти выбор где и как.

– Это точно, – рассмеялся приободренный Гуви.

– И ты не можешь умереть раньше срока, – задумчиво продолжил Эн.

– Я знаю основы, друг, – слегка обиделся водитель. – Все их знают. "Поэтому должен работать в Системе с максимальной эффективностью".

– Прости, Гуви, я не это имел в виду, – голос Эна прозвучал достаточно искренне для агента. – Я философствую, ты же понимаешь.

– Размышляете, могло ли все быть иначе? – добродушно рассмеялся водитель. – А нам некогда, надо работать... Прибыли! – объявил он, посадив машину на размеченной площадке.

Эн кивнул в знак прощания и покинул транспорт, оказавшись в серой пустоте.

Огни ощущались им внизу. Машина Гуви уже удалялась, покидала "зону видимости" Эна. Недалеко потрескивал приемник. Эн сориентировался на него, затем "нащупал" дверь на лестницу.

Несмотря на редкие приступы клаустрофобии, Эн любил приятные замкнутые пространства. Он хорошо ощущал поверхности стен, грязные ступеньки и закопченный потолок. Не было эстетической привлекательности, но не было и бесконечной неопределенности, когда ощущениям не за что ухватиться, когда нет четких границ, в рамках которых встроенная техника рисовала картину окружения. Снаружи Эн нередко чувствовал себя песчинкой на краю пропасти. Там ветер завлекал и заманивал отдаться с головой свободному полету, но грозящая со всех сторон опасность мешала рассчитывать следующий шаг.

"Чего ты боишься?"

Эн открыл схемы здания. Офисы, подсобные помещения, технические отсеки, стрельбище, лаборатории, жилые комнаты... Суетливый муравейник. Но вместе с тем идеальная машина, точная, красивая. Каждый сотрудник работал с максимальной пользой для общего блага. По часам и секундам были расписаны занятия людей. Агенты тренировались, докладывали начальству о проделанной работе, отдыхали ровно столько, сколько требовалось организму и батареям для перезарядки. Техники следили за состоянием Системы, предугадывали и устраняли малейшие ошибки, чинили роботов и улучшали программы. Ученые совершенствовали технологии, пользуясь опытом и архивами предшественников, своевременно планировали следующий шаг и совершали открытия.

Эн был винтиком в машине создававшей будущее. Важным, но винтиком. Он мог гордиться собой. Он понимал, что далеко не каждому винтику дано видеть всю Систему целиком, сразу. И наслаждаться красотой картины, в которой нет изъянов. Точный расчет короткой человеческой жизни открывал дорогу перед человечеством. "Человек смертен, но мир вечен".

Эн понимал, как важно строить мир по той же схеме, встроить всех в идеальную Систему и вести общество к лучшей жизни.

"Чего ты боишься?"

Эн шел к офисам. Он не мог терять секунды на пустые раздумья или созерцание Системы. Эн знал, что его ждут в кабинете начальства. Он мог попасть туда значительно быстрее, но желание пройтись по техническому этажу свело агента с кратчайшего пути. Подобные пространства, сплошь уставленные техникой, электронным оборудованием, компьютерами, особенно радовали восприятие Эна. В центре такого помещения Эн чувствовал себя живым и обогащенным впечатлениями. Увы, он не мог останавливаться. Он проходил точку, ловил удовольствие, но был вынужден двигаться дальше, как любой элемент идеальной машины, чтобы не портить Систему пустой тратой времени.

Впрочем, Эн сказал себе, его поход по техническому этажу не причинил вреда Системе. Он знал, что благодаря хорошему водителю выиграл несколько минут. Он мог бы потратить это время с пользой. Однако Эн также верил, что такая прогулка – потребность нервной системы, организма, необходимость для душевного здоровья и равновесия. Закон разрешал время для восстановления и поддержки душевного здоровья. Ведь только физически и психически здоровый человек приносит максимальную пользу.

А Эн очень хотел быть полезным для будущего человечества.

Коридор вел к стеклянной двери приемной. Синий коврик и обшарпанные стены, но гордящийся белизной потолок.

Эн знал, что в приемной встретит секретаршу Седого. К Седому пускали не всегда и не всех, но оставлять отчеты был обязан каждый агент. Обычно все пользовались электронной сетью, для быстроты и удобства. Но ответственные дела Седой все равно обсуждал при личной встрече. Дань традиции. Система стремилась вперед, но продолжала поддерживать некоторые традиции для сохранения культуры и человеческого лица.

Эн понимал, что при царящем хаосе за пределами текущей зоны влияния Системы, сохранять лицо чрезвычайно трудно. Но их руководители старались. Они очень старались спасти и улучшить мир.

Эн открыл дверь, охватывая восприятием приемную. Шкафы со старыми книгами, живопись древних мастеров, спокойные неяркие цвета, тепло и уют в температуре, в запахе и в звуках музыки. Эн понимал, что "обитель" Седого должна быть спокойной, доброй и не располагающей к эмоциональным всплескам. Атмосфера спокойствия вовсе не мешала стабильной работе, но дарила ощущение комфорта и безопасности.

У дальней стены комнаты раздавалось шуршание. Эн в нерешительности остановился. Шелест одежды прекратился, над уровнем стола показалась растрепанная голова секретарши Седого.

– Привет, он у себя? – тактично уточнил Эн. Она кивнула, вновь исчезая за столом.

Эн хотел было незаметно изучить всю область у дальней стены и привычно постучал пальцами по браслету, но потом отбросил эту мысль.

"Он слепой", – послышался объясняющий шепот.

"Так ответь ему что-нибудь", – тихо послышалось в ответ.

Эн помедлил мгновения и вошел в кабинет Седого.

Идиллия, царящая в приемной, в логове самого Седого становилась чуть деловой. Музыка звучала тише. Приемники и прочие электронные устройства не прятались за живыми растениями. Ковер оставался мягким, но уже не занимал всю поверхность пола.

Седой сидел за столом, развернувшись в кресле спиной к двери. Эн выделил фигуру в пространстве, но также отметил, что для сбора дополнительных данных требуется время.

– Время... – заговорил Седой, по-прежнему глядя в сторону; Эн не смог понять, на что он смотрит. – Время неизбежно ускользает. Жизни – как пузырьки воздуха в океане вечности. Бесценные, но утратившие смысл мгновения. Лишенные красок, иллюзий, глубины. Скучные ровные линии на пустом холсте... Ты знал, что до введения Системы, смерть была для человечества загадкой?

– Смерть остается загадкой, – возразил Эн.

– Да, – согласился Седой, перейдя с задумчиво-философского тона на небрежно-повседневный. – Но теперь нам известен ее распорядок дня. Люди старого времени не думали о ней с первых дней сознательной жизни.

– И вогнали мир в хаос. Не могу сказать, что полностью понимаю, о каких красках вы говорите, но Система делает мир чище.

Кресло Седого развернулось. Эн задумался, сколько еще секунд тот готов потратить на несущественные разговоры, но вскоре потерял мысль, буквально ощутив волну отрицательных эмоций.

– Ты столько грязи нанес, Эн, – сердито поругал Седой, откинувшись на спинку. Он вызвал механических уборщиков. С характерным писком и треском роботы выбрались из углов комнаты, засуетились вокруг ног Эна, сбивая восприятие помещения.

– Вы недовольны мной? – спросил Эн.

– Еще бы! Ты нагло врал готовым к смерти, – с возмущением напомнил Седой.

На лице Эна отразилось удивление.

Вид Седого, частично скрытый монитором, можно было охарактеризовать как извиняющийся.

– Прости, – он ткнул в кнопку еще раз, роботы разъехались по углам. – Я много нервных клеток убил в последние дни.

Эн рефлекторно изучил своими сенсорами помещение и фигуру начальника. Седой казался совсем стариком, усталым и больным.

– У нас немного времени, – резко перешел тот к делу. – А время поругать тебя еще будет, – Седой постучал по световым клавишам.

Эн без помех получал информацию из компьютеров напрямую, отдельные комментарии не требовались, но Седой сильно постарел и часто говорил много лишнего.

– На этом фото, – бормотал Седой, прячась за монитором, – канистра с ЖЗР, жидкий наркотик. Препарат разработан корпорацией "Лайтен". Вызывает сонливость и депрессию. Человек становится вялым, перестает реагировать на внешние раздражители, теряет волю к жизни... его время уходит впустую.

– Потеря пользы для общества, – согласился Эн, изучая данные препарата. – Потеря смысла жизни.

– В старое время его применяли в медицинских целях, – продолжал ненужные объяснения Седой. – Сегодня это запрещенный препарат, который необходимо уничтожить.

– Кто-то выбросил эту заразу на улицы, – подхватил мысль Эн.

– Кто-то скармливает ее улицам регулярно! – возмущенно воскликнул Седой. – Мы допросили двух захваченных сегодня террористов из Детей. Они предложили информацию о пропавших запасах ЖЗР в обмен на свободу. Мы рассмотрели их предложение и получили адрес вот этого старого склада.

Эн мысленно повертел трехмерную карту города, отметил на ней себя и склад с украденными запасами наркотика.

– Откуда Дети узнали о ЖЗР? – спросил Эн.

– Полагаю, один из их лидеров связан с поставками.

– У Детей есть лидеры? – Эн не выглядел удивленным, но задумался. – Я думал, это разрозненные группы анархистов, объединенных недовольством Системой.

– Ни одна организация не обходится без лидеров, даже такое сборище бандитов, – Седой выглянул из-за монитора на мгновения. – С тобой все в порядке? – в голосе начальника скользнуло подлинное беспокойство.

– Я... – Эн запнулся, отгоняя карту с фотографиями, чтобы вернуться к восприятию помещения. – Могу спросить?

– Конечно, – примирительно согласился Седой, снова прячась за монитором.

– Если заложники были готовыми к смерти, зачем СООП проводили операцию?

– Там сидел твой коллега, забыл? Его нужно было выпустить, иначе кто знает сколько еще времени он бы потерял.

Нож теряющий время без пользы? Эну послышалось, что Земля стала плоской.

– Я должен был выпустить Ножа, это верно, – подтвердил агент. – Но СООП как будто не знали о нем изначально. Они собирались освобождать готовых к смерти...

– Эн, – Седой стал заметно серьезнее. – Даже СООП не всегда вовремя получают сведения о смерти. Для них захват здания Детьми был рутинным нарушением Порядка.

– Как-то... странно, – не отступал Эн.

– Проверь склад, – приказал Седой. – Не теряй время. Потрать его на отдых и подготовку, а не на споры со стариком, – он помедлил, но все же добавил: – Прости, что заваливаю работой, вот так сходу, но впереди дни массового исхода... Сам понимаешь, нам эта лишняя головная боль совсем некстати, нужно разобраться как можно скорее.

Эн почувствовал, что Седой нервничает. Удивился и попытался проанализировать поступившие сигналы, но чувство быстро испарилось. Иногда агент действительно улавливал состояние собеседника. Движения мускулов, потоотделение, тембр голоса, сердцебиение, воспринятые техникой Эна, давали достаточную информацию для соответствующих выводов. Но также часто сенсоры обманывали, реагируя на сбои и ошибки в окружающих устройствах. В конце концов Седой находился у компьютера, и восприятие постоянно перепрыгивало с биосигналов на электронный объект.

– Добро пожаловать к нам, – приветствовал Седой напоследок.

Эн не стал задерживаться дольше. Он кивнул, поблагодарил и удалился.

Полная версия романа уже в продаже на ЛитРес!

А также на Author Today!

Помощь любви

Служба помощи 560

Приятная тихая мелодия видеофона, звучала почти пятнадцать секунд, прежде чем указательный палец белоснежной руки плавно опустился на желтую кнопку ответа. Когда вспыхнул экран розового монитора, на нем появилось лицо молодого человека. Проецируемую внешность можно было назвать заурядной. Человек улыбался почти приятной улыбкой с тенью добродушия в глазах. Он был слегка бледен, что не удивительно для жителя города, гладко выбрит, не совсем коротко подстрижен и, в целом, мог вполне быть кем угодно. От бедного студента старших курсов до владельца влиятельной электронной компании. Он мог оказаться журналистом, механиком, военным или роботом.

- Кто вы? – спросила девушка, присаживаясь напротив экрана.

- Агент «Службы помощи» Леп Айн, - представился молодой человек. Да. Он мог также оказаться одним из этих… помощников. Пожалуй, наиболее печальный вариант.

- Это не смешно, - сказала она.

- Это и не шутка, - ответил он, поднося к экрану раскрытое удостоверение. – Вы можете не сомневаться. Хотите, обратимся к моему шефу Прискелю прямо сейчас? Он подтвердит.

Возникла пауза. Девушка выглядела растерянной. Леп хранил стойкое молчание двадцать секунд.

- У вас не должно быть сомнений.

- Сомнения? – спросила она.

- Впереди много работы.

- А почему у меня должны быть сомнения? – перебила она, интонационно подчеркивая «сомнения». – В мире не много желающих выдать себя за помощника.

- Верно, - согласился Леп. С грустью. Посмотрел в ее недовольные голубые глаза.

- Я вам не нравлюсь?

- Нет, - она почти рассмеялась от неожиданности и бестактности вопроса.

- Странно, - задумался Леп. – И не симпатичен?

Подобное поведение развеселило ее лишь на мгновения.

- Сказать вам правду? – ответила она. – Вы отвратительны. И, вероятно, плохо воспитаны.

- Звучит гордо, - отметил Леп. – Есть один парень ниже вас классом. Он вам тоже не нравится.

- Стоило догадаться, - вздохнула девушка. Она вдруг почувствовала себя одинокой и обманутой. Затем ею овладело удивление (ведь явных причин для предыдущих чувств не было), а секундой позже – недовольство.

- Мне предстоит найти выход из ситуации, - размышлял тем временем Леп.

- Сколько вам заплатили?

Леп смотрел с экрана задумчиво.

- Это не важно, - сказал он, добавив спустя недолгую паузу: - Вы нужны ему.

- Значит Служба выполняет и ТАКУЮ работу? – ее недовольству уже не было предела.

- Не подумайте ничего дурного. Он просто хочет жениться.

- На мне? Я даже не помню кто это.

- Зато он помнит вас и обратился к нам. Следовательно, вам придется поверить, что это парень вашей мечты.

- Что вы знаете о моих мечтах?

- Кое-что знаю, - загадочно ответил агент.

Спустя новые мгновения безмолвия, он медленно спросил:

- Хотите встретиться?

- С ним? – гневно уточнила она.

- Со мной.

- Вы предлагаете встретиться с вами?

- Да, короткое необременительное свидание в ресторане «Цветы неба».

- И не надейтесь.

- Я буду там в девять.

- Даже не ждите.

Связь оборвалась. Экран погас. Палец отпустил кнопку разрыва.

Ресторан «Цветы неба» расположился под небесами. Невысокое зеленое здание, известное на весь верхний уровень. «Цветы неба» не был самым дорогим рестораном, не был самым престижным, в нем не останавливались главы корпораций, он не полнился прохожими круглые сутки, не мог похвастаться отличным обслуживанием или экзотической едой. Это был просто обычный ресторан, один из десятков ресторанов города, но, по совершенно непонятным причинам именно его название звучало в устах многочисленных жителей города. «Цветы неба» знали даже те, кто никогда там не был, те, кто не собирался туда, и те, кто никогда туда не зайдет. Люди шли в серый ресторан с более дорогим обслуживанием, более профессиональными официантами, зная, что в этом месте сервис отличный и публика побогаче, а по вечерам играет рояль. Они шли также в яркий ресторан, подающий разнообразную еду, инопланетную кухню, оригинальные фирменные блюда, зная, что истинным гурманам верхних уровней можно и нужно ходить только сюда. Но на вопрос, какие рестораны они знают, задай его ведущий на какой-нибудь викторине, все без исключения первым делом назвали бы «Цветы неба». А после глубоко бы задумались. Феномен зеленого здания казался необъяснимым.

Леп решил не нанимать «Цветы неба» целиком. Он оставил места для редких посетителей, освободил нескольких официантов и отпустил по делам директора. Ему не нужен был весь ресторан. Хотя обстановка уединения могла способствовать более откровенному разговору, поступившая новая информация предупреждала, что лучше сохранить в качестве прикрытия шумовой фон, созданный одинокими посторонними. Ей так будет комфортнее. Более того, Леп выяснил, что центральные столики, вокруг которых собирались музыканты, развлекающие посетителей живой музыкой, и которые Леп заказывал с утра, будут оказывать раздражающее воздействие, а потому он поспешно отменил первоначальный план, выбрав столик у окна. Она любит смотреть в окно на вид, открывающийся с высоты верхних уровней. Ему пришлось некоторое время выбирать окно с наиболее безобидным и приятным глазу видом. Трущобы были эстетически непривлекательными; крыши нижнего уровня могли напомнить ей о классовых корнях ее семьи, о чем не любили говорить ее родители; серия величественных небоскребов попадала под ее нелюбимое число; в логотипе компании, производящей электронику, использовался излишне отвлекающий красный цвет.

Наконец, Леп остановился на скромной постройке, культивирующей остатки природы. «Дом леса» настраивал на миролюбивый лад спокойными неяркими цветами, его крыша была покрыта живой зеленью, а из леса доносились приятные песни птиц и шелест деревьев. Здания за «Домом» не могли ничем напугать, они не выделялись ничем особенным, частично растворяясь в дневной дымке, горизонт скрывал туман, а единственный слабый элемент пейзажа, старый завод, находился слишком далеко, чтобы испортить общую картину. К тому же Леп подстраховался. Он позаботился, чтобы завод не работал в этот день и не дымил. Агент мог бы спрятать завод или убрать его вовсе, но решил, что не сможет тогда уложиться в рамки выделенных на работу средств.

Подобные мелочи отняли лишние часы, но Леп знал, что девушка опоздает на тридцать две минуты, и успел к ее приходу отредактировать меню, внести в список ее любимые блюда, убрать нелюбимые, получить такие экземпляры меню, которые приятно держать в руках. Он успел исключить из обстановки помещения все неподходящие цвета, расставить остальные столы по ее вкусу, подобрать соответствующие декорации и проконсультировать музыкантов с официантами, предупредив их о том, как себя нужно вести и что делать можно, а чего нельзя. Кардинально менять дизайн, архитектуру и сервис в «Цветах неба» не пришлось, благо сам ресторан Леп выбрал с наметками на будущее, намериваясь ограничиться лишь самыми необходимыми расходами. Но, на всякий случай, он вызвал доверенных людей для контроля за официантами, так как не мог поручиться за безупречность обслуживания.

Когда она вошла, все выглядело вполне обычно. Девушка двигалась уверенно, но во всем ее облике, - очаровательном платье, профессиональном макияже, безупречной походке, - наблюдалось истинно гордое величие. Принцесса? Леп не исключал. А ее фигура и аромат дорогих духов могли бы свести с ума любого мужчину. Но Леп держался удивительно стойко. Он помог ей присесть, занял свое место и мило улыбнулся. Леп знал, что улыбается мило, и гневный взгляд ее недовольных голубых глаз был тому подтверждением.

- Вы пришли, - промолвил Айн.

- Да, - с достоинством ответила она. – Я решила, что приму ваш вызов.

- Вызов? – переспросил он удивленно. Ее ответ действительно почти его удивил.

- Вы считаете, что способны распорядиться моей жизнью, - с гневом продолжила девушка. – Вам заплатили, но напрасно. Я не собираюсь становиться вещью в какой-то грязной сделке.

- Вас никто не хотел обидеть, - честно признался Леп. – Есть любящий вас человек, вы, ищущая настоящую любовь, и помощник, который объединит одинокие сердца.

- Говорить можете все что угодно, - прервала его речь собеседница. – Но я здесь лишь по одной причине: доказать вам, что из этого ничего не выйдет.

Леп грустно вздохнул.

- Вы возьмете меню? – спросил он.

Она оглянулась на замершего с бесстрастным видом невозмутимого официанта, почти грубо забрала протянутое ей меню, быстро пробежала глазами по списку и заказала свои самые любимые блюда. Леп взял то, что ел всегда.

Покончив с формальностями, она собиралась вновь продолжить обсуждение возмутительной темы.

- Вы столь самодовольны и так самоуверенно выглядите, что я не понимаю, чем же меня собирались поразить?

- Самодовольно и самоуверенно? – переспросил Леп.

- Я о вашем непростительном заявлении, - пояснила она. – О встрече у всех на виду и о самом известном ресторане.

- Что-то не так с транспортом? – на всякий случай узнал Леп. – Он прибыл не вовремя?

- Именно!... То есть прибыл он вовремя, ждал меня еще полчаса, но прямо так… на виду у всех… объявив это: «От Айна…», «Цветы неба», - девушка чуть покраснела. – Я не утверждаю, что добралась бы пешком с удовольствием, отчасти вы поступили правильно, но, все-таки, это скорее деловая встреча, а не свидание, а потому вы совершенно зря так сильно потратились.

- Поверьте, это были мелочи, - признался Леп.

- А подобное высказывание не говорит в вашу пользу, - заметила она. Все еще строго. – Вы поставили меня в неловкое положение своим поступком.

- В таком случае я мог бы попросить прощения, хотя сама идея принадлежала не мне.

Последняя фраза агента разбудила в девушке настороженность и усилила ее подозрения.

- Это его идея, да? – с нескрываемым возмущением спросила она.

- Вы убедитесь, что он на самом деле неплохой человек, - сказал Леп.

- И что же меня должно убедить? Почему он сам не доказывает это, прикрываясь посредником? Почему не появится?

- Я не спрашивал.

- Ах не спрашивали!

- Знаю только, что он пытался завязать с вами отношения, но безрезультатно.

- И правильно, значит для него это бесполезно.

- Нам несут еду.

Разговор снова прервался. Официант принес первые блюда. Разлил по бокалам дорогое вино. Они молча ели семьдесят шесть секунд.

- А как же вы собираетесь действовать? – спросила она все еще недовольным тоном, но уже с ноткой интереса.

- Вы обязательно хотите это знать? – Леп задумчиво рассмотрел тарелку.

- Ваше поведение просто ужасно, - констатировала она.

- Что ж, если вы настаиваете, - вздохнул Леп, посмотрев в ее глаза. – Я психологически подготовлю вас к встрече с ним, вы влюбитесь, сочетаетесь браком, а после будете жить долго и счастливо.

- Вот прямо так просто? – рассмеялась она.

- Многочисленные детали моей работы будут вам скучны, - сказав это, агент вновь принялся рассматривать тарелку. – А в большую половину их запрещено посвящать даже клиента.

- Невероятно, - с грустью усмехнулась она, посмотрев в окно.

Пять минут они молчали. Когда тарелки забрали и принесли горячее, тоскливая пауза на фоне ресторанных шумов стала невыносимой.

- Разве мы не в свободном мире, Леп? – спросила девушка, задержав взгляд на «Доме леса».

- Вы свободны, - уверено сказал агент.

- Но разве вы не пытаетесь заставить меня…?

- «Заставить» – это не то же самое, что «убедить», - поправил Леп.

- То есть вы «убедите» меня? – шокировано уточнила она.

- Это не сложно. Вы идеально подходите друг другу. У него тоже печальные глаза, - Айн смотрел на нее, понимая, что если сейчас он вызовет любовь в этом нежном существе, то отчасти справится со своей задачей, но столкнется с болью и сомнениями. Агент не должен сталкиваться с сомнениями.

- Я… - Леп помедлил. – Вы задумывались о любви?

- Леп, я пришла доказать, что вы не правы, и к концу наших разговоров буду его ненавидеть.

- Не будем о нем, - неожиданно попросил Айн. – Это был мой вопрос.

Девушка посмотрела на него по-новому. В ее голосе больше не было недовольства, гнева и строгости. Теперь там звучала только тихая печаль.

- В мире сложная жизнь, - сказала она, обращая свой взор к окну. – Вокруг серые города, где больше нет места для чувств.

- Да, - согласился Леп.

Они отлично пообедали. Никто не разрушил идеальной обстановки, созданной Лепом. Первые шаги непростого пути были сделаны удачно. Но, встретившись с Принцессой, Леп понял, что он сталкивается с новыми проблемами.

Утро не предвещало ничего нового. По крайне мере, так казалось Принцессе. Напротив, пробивающийся сквозь белые занавески свет постоянно перекрывало множество мелких летящих объектов. Это хорошо было видно по бегающим по комнате теням. И девушка недовольно хмурилась, ощущая, как тени пробегают по лицу. Темные пятна плясали на потолке, сбегали по стенам и кружили на полу.

Девушка осторожно поднялась, окончательно просыпаясь. Она осмотрелась, приблизилась к окну и отодвинула шторы. С неба на город опускались тысячи лепестков.

Это был настоящий дождь из цветов. Кружась в свете солнца, лепестки блестели капельками росы, переливались, отражая друг друга. Они принадлежали самым разным цветам мира, но одинаково прекрасным и любимым самыми разными женщинами вселенной. И девушка замерла, боясь пошевелиться и разрушить сказочный поток красоты.

Сквозь лепестки вдали она заметила радугу. Настоящая радуга поднялась над городом, ярко демонстрируя себя на фоне удивительно чистого неба. Небо действительно поражало своей чистой голубизной без малейших намеков на черные облака или серый туман. И прямо из него, практически из ниоткуда, сыпались цветы с каплями свежей утренней росы.

- Доброе утро! - приветствовал ее знакомый голос.

Справа Принцесса увидела Лепа, зависшего под ее окном. Айн не левитировал. Он просто висел в воздухе, казалось, без какой-либо страховки. Несколько минут она изучала агента в легком шоке.

- Вам нравится, - утвердительно спросил он.

- Как вы…? – беззвучно вопросила она.

- Вы о точке моего нахождения в пространстве или о погоде? – поинтересовался Леп, улыбаясь.

Ее вид говорил многое, а ее взгляд красноречиво отвечал на любые вопросы.

- Хорошо, я понял, - кивнул Леп, довольно рассмеявшись. – Хотите, полетаем? Вероятно, из окна видно далеко не все.

Девушка отрицательно замотала головой. Леп, продолжая улыбаться, поднялся до уровня ее глаз.

- Вы можете верить мне, для меня не трудно будет облететь город с вами.

Ее ищущий взгляд быстро обежал всю его фигуру.

- Никаких скрытных приспособлений на мне нет, - с радостью подтвердил ее догадки Леп. – Конечно это не настоящая магия, но близко к тому… Так ваш ответ?

- Ни за что, - твердо молвила она, не отрываясь глядя на радугу.

Леп не отрываясь глядел на Принцессу. В какой-то момент ее внимание вновь переключилось на него.

- Хотел было признаться вам… - сказал Леп, оборвав себя на полуслове.

- В чем? – осторожно спросила она.

- … но потом передумал, - закончил свою фразу Айн.

Минуту они смотрели друг на друга. Затем девушка открыла окно.

- Залетайте, есть разговор, - пояснила она.

- Да? – спросил приятно удивленный Леп, влетая в помещение.

- Присаживайтесь, - Принцесса указала на стул. – Я впустила вас, только потому что вы не похожи на помощников сутенеров.

- Уверяю вас, что таких не существует, - уверил Леп.

Девушка была лишь в полупрозрачной ночной сорочке, Лепа это немного смущало, но агенты умели показывать любые эмоции и чувства кроме тех, что испытывали на самом деле.

- Леп… Могу я откровенно? – спросила вдруг она.

- Конечно, - утвердительно кивнул агент.

- Леп, мне теперь не освободиться от вашего присутствия?

- Один выход всегда есть, - невозмутимо напомнил Леп.

- Мда, - с грустью задумалась она. – А если я обращусь в Службу тоже? Найму своего агента?

- Ваше право. Но вы так не поступите.

- Почему же?

- Уже наняли агента, а, следовательно, финал истории известен.

- Вы так уверены в своих силах? – с сомнением спросила она.

- Я верю в силу Службы.

Принцесса смотрела теперь изучающим взглядом. Она искала в агенте что-нибудь выдающееся или приятное. Почти мальчишеское лицо, загадочная улыбка, блеск глаз, также непонятный и настораживающий. Фигура Лепа не казалась идеальной, он был по-подростковому худой, слегка сутулился, но, в целом, соответствовал не слишком высоким запросам.

- Вы действительно так молоды, как выглядите? – спросила она.

- Нет, - ответил Леп.

- А почему же тогда я вижу вас таким?

- Потому что таким вы хотели бы меня видеть.

Не понимая до конца, о чем говорит Айн, Принцесса посмотрела на него с подозрением.

- Я удивляюсь вашей выдержке, Леп, - сказала она. – Сейчас вы выглядите совершенно непроницаемым.

- Каким? – в свою очередь удивился Леп.

- Но ведь тогда, в ресторане, вы не просто так смотрели на меня. Вы сами ко мне не равнодушны, верно?

- Вам показалось, - ответил Леп. Он произнес это слишком холодно.

Принцесса не выглядела разочаровано, но вздохнула с печалью.

- Ладно, - промолвила она. – Вылетайте отсюда.

- Как вам будет угодно, - кивнул Леп, направляясь к окну.

- Вы мне надоели, - добавила девушка, провожая его взглядом. – Хотя… Скажите на прощание, Леп, агенты все время жертвуют личным счастьем ради Службы или попадаются среди них менее фанатичные и не такие ответственные?

Выходя в окно и скрываясь в дожде из цветов, Леп предпочел оставить вопрос без ответа.

Леп назначал новые и новые свидания. Они не говорили о чем-либо особенном. Просто встречались в идеальном парке, идеальном театре, идеальном кафе, ходили по идеальным улицам отнюдь неидеального города.

Небо всегда было удивительным и прекрасным, дома расцветали сказочными красками, люди вокруг вежливо улыбались, цветы падали на дорогу, превращая путь в настоящее эстетическое удовольствие.

Они обсуждали политику, звезды, город, работу, природу, окружающее пространство и прочую ерунду или то, что казалось теперь ерундой. Айн начинал все больше нравиться Принцессе. Сам Леп по-прежнему скрывал свои мотивы, методы и цели. А мир становился волшебным.

- Знаешь, - сказал Леп, когда ночью они сидели на скамейке в «Доме леса» под деревом и смотрели на небо, - я мог бы завалить тебя комплиментами и красивыми словами, великолепными стихами, подарками, словно теми цветами, что периодически падают на нас вместо дождя…

- Оригинально, - ответила она задумчиво. – «Мог бы», но…?

- Но велика опасность оставить в подобном безобразии частичку себя, - хмуро сказал Леп.

- Я не понимаю, - сказала Принцесса грустно.

- Жаль, - промолвил Леп.

Они молчали минуту.

- Разве себя ты не показывал до сих пор? – осторожно спросила она. – Разве не ты был в разговорах, в поступках, в выбранных тобой местах встречи?

- Нет, - ответил Леп.

Девушка посмотрела на Айна. Ее удивленный взгляд очень ярко иллюстрировал последовавший вопрос.

- А где же ты?

- Прячусь, - с улыбкой ответил Леп. – Ты никогда меня не узнаешь. И, в общем-то, меня это устраивает.

Она продолжала пристально смотреть на Айна.

- Ты ведь любишь, - уверенно сказала она.

- Возможно, - согласился Леп. – Но ты тоже.

Она с грустью кивнула. Затем вновь посмотрела на небо.

- Мы нужны друг другу, Леп, - заключила Принцесса. – Бросай работу и давай вместе уедем куда-нибудь…

Шутка оказалась удачной. Они посмеялись.

- Нет, - вздохнул Леп. – Если ты любишь, значит я хорошо справляюсь со своей работой.

- Леп, - серьезно заметила она, - мне кажется, что ты меня не слушаешь, а еще – что ты ненормальный.

Это его рассмешило.

- Все СП-агенты чуть ненормальные, - сказал Леп. – В конце концов мы действительно сильно оторваны от привычного многим мира.

- Как-то по-другому мыслите? – предположила она.

- Создаем те причины, которые не видят остальные люди, - усмехнулся Айн.

- Я, конечно же, догадалась, что все вокруг специально подстроено. А корни еще глубже?

- Намного, - уверил Леп.

- Насколько?

- Не могу сказать. Это секретная информация.

- Но я могу угадать, - она задумалась, в глазах ее светился неподдельный интерес. – Вы следите за тем, чтобы моя зубная щетка была приятна зубам, а тапочки, в которые попадут мои ноги утром, были все такими же мягкими?

Леп не ответил, но хитро улыбнулся.

- Видишь, - рассмеялась она. – Я могу многое себе представить. Но, Леп, тебя не пугает, что это незаконно.

- Я и не говорил, что совершаю что-то незаконное, - сказал Леп. – Можешь не сомневаться, твои тапочки мы не трогаем. Просто меняем окружающим мир.

- Любовь не появляется в окружающем мире, она возникает между людьми, - Принцесса рассматривала звезды, поражаясь насколько красивым может быть небо, если черные тучи и серый дым не заслоняют его.

- Угу, - отозвался Леп. – Конечно.

- Разве нет? – удивилась она, отрываясь от ночного великолепия и переводя взгляд свой на собеседника.

- Важно, что ты в это веришь, - признался Леп.

- Леп, я хочу быть с тобой, - сказала она. – Мне не нужен непонятный парень, на которого ты работаешь.

- Я знаю, - ответил Леп. – Но проблема в том, что ты не знаешь меня.

Ночные звуки создали недолгую музыкальную паузу.

- Вы встретитесь с ним завтра, - спросил Леп, как всегда одновременно утверждая.

- Мне не нужен другой, - тихо прошептала она. – Леп, как ты не понимаешь? Может я недостаточно хорошо относилась к тебе, но в наши дни уже не верят в прекрасных принцев, а потому твои действия выглядели несколько необычно. Но все было великолепно и правильно. Даже несостоявшиеся полеты.

- Я знаю.

- А я знаю, что все-таки ты, - снова с грустью молвила Принцесса, - оживил эту сказку.

- Не я ее придумал, - сказал спустя секунды молчания Леп.

Утром она проснулась с той же грустью на сердце. Когда ноги ее скользнули в привычно мягкие тапочки, девушка обратила внимание на приоткрытое окно, свет из которого падал чистой непрерываемой волной в просторную комнату. Она отодвинула шторы, посмотрела на город. Дождь из цветов закончился.

Небо еще оставалось светлым и безоблачным, дым от завода поднимался, но едва заметно, город оживал, но кое-где оставались прежние краски. И ни одного лепестка не падало мимо окна. С севера прилетел сухой ветер.

Неужели Леп покинул ее, была полная ужаса мысль Принцессы.

Она отправилась в ванную и поплакала там двадцать семь минут. За час привела себя в порядок. Девушка решила, что встретится с этим типом ради Лепа. Леп просил ее. Не вслух, но просьба читалась по его глазам, жестам и контексту его речей, тут сомнений быть не может. Ей оставалось лишь надеяться, что Леп не успел улететь с планеты или неизвестный ей парень вызовет его снова на помощь. А помощь ему потребуется, в этом Принцесса не сомневалась. Если он останется жив после первого свидания, то будет из последних сил звать себе агентов, до тех пор, пока она не получит своего Лепа обратно.

Девушка покинула свою квартиру, очутившись на улицах города. Она шла к месту встречи медленно, подавляя печаль свою ненавистью. Окружающий мир замер, ожидая развязки. Не было вокруг людей. Дома, избавляясь от праздничных красок, не спешили возвращать прежнюю серость, превратившись в самые обычные дома, не поражающие воображение, но и не пугающие холодностью. На условном углу она уже видела стоявшего к ней спиной человека. Подозрительно знакомую худую фигуру молодого парня.

Он обернулся. Она увидела мальчишеское лицо, загадочную улыбку и милый блеск глаз. Несколько мгновений девушка провела в нерешительности. Почувствовав слезы радости на глазах, она бросилась на шею возлюбленного, соединившись с ним в продолжительном страстном поцелуе.

- Я так надеялась, что это будешь ты, - прошептала она. – Любовь моя, Леп.

- Ты мой идеал, - тихо сказал он. – Но зови меня не Леп…

Мужчина-азиат говорил недовольно и резко. Его собеседник, остающийся в тени на другой стороне стола, отвечал спокойно и выражал свое искреннее сочувствие.

- Чем вы тут на спутниках занимаетесь – отдельная тема, - негодовал азиат. – Требовалось не простое наблюдение за объектом, а сбор и предоставление мне всей возможной информации. Какой смысл в вашей работе, если вы просто таращитесь в мониторы, будто кино смотрите?

- Уверяю, мы работали, - заметил человек в тени. – Вам была предоставлена вся возможная информация, и она исправно поступала, по мере накопления…

- А этот дешевый трюк с радугой я и вовсе не понял.

- Вы просили нечто запоминающееся, а роданцы пролетали мимо…

- Да нужно было все проще устроить. Зачем травмировать стольких посторонних людей? – азиат поднялся, прекращая таким образом все дальнейшие бесполезные разговоры. – И найдите мне Шела! - потребовал он напоследок. – Пока мы приносим Службе прибыль, парень все еще возится с амброзильцами. Право же, сколько можно?

«Требуется помощь?

Услуги любого типа, в любой ситуации, для всех и каждого.

Только с «560» - удобство, гарантия и надежность!

У вас нет – это есть у нас.

Не знаете где? Спросите у нас.

Не знаете что? Мы подскажем.

А теперь «560» помогает и в общении. Когда вы не знаете, что сказать, обращайтесь в «Службу помощи», и мы ответим. Возник конфликт, ссора, не удается установить контакт с иной расой? Вас не понимают? Трудно выучить чужой язык? «560» - и все проблемы решены. Вы можете даже вовсе не открывать рта!

Ведь три цифры и никаких слов – это так просто.

Специальные скидки и подарки немым, глухим, глухонемым, больным острым расстройством личности, лицам подросткового возраста и пенсионерам. Ветеранам Последней войны с жанударами дополнительная бесплатная консультация с профессиональным психотерапевтом».

Служба помощи 560

26.07.03